ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ АМАЗОНСКОГО ДОЖДЕВОГО ЛЕСА
Когда Уоллес в 1859 году возвратился в Англию после одиннадцати лет, проведенных им в Амазонии, он привез огромную зоологическую коллекцию, насчитывающую четырнадцать тысяч семьсот двенадцать видов, из которых не менее восьми тысяч ранее не были известны науке.
Коллекция насекомых, включавшая четырнадцать тысяч видов, до сих пор остается непревзойденной.
Примерно в это же время начал разгораться знаменитый каучуковый бум, подогреваемый изобретением вулканизации и пневматических шин. Когда цена на сырой каучук — латекс — поднялась до одного фунта стерлингов за фунт, тысячи и тысячи серингейрос, или сборщиков латекса, устремились в Амазонию, забираясь в ее самые отдаленные, заболоченные места. Часто серингейрос убивали индейцев или превращали их в рабов. При переходах опасных районов, удаленных от больших рек, индейцев пускали впереди отряда. Наиболее продуктивные экземпляры каучуконосного дерева гевеи росли по верховьям южных притоков Амазонки — Джуруа, Пурус и Мадейра, где дожди позволяли вести сбор латекса только шесть месяцев в году. Чтобы получить как можно больше каучука на продажу, собиратели часто не долго думая срубали деревья и собирали сок с уже упавших стволов, нисколько не заботясь о будущем леса. Состояния, нажитые торговцами, по баснословным ценам сбывавшими продукты и винтовки-винчестеры собирателям каучука, содействовали расцвету города Манауса и строительству его знаменитого оперного театра, открытого в 1896 году.
Хотя спрос на каучук стремительно рос, посадки каучуковых деревьев не производились; в то же время поставки латекса возрастали, а это значит, что все больше и больше становилось людей, собиравших его в глубинах тропического леса. Но вот в 1876 году сэр Генри Уикхэм отплыл из Тапажоса с грузом — семьюдесятью тысячами семян, предназначавшихся для королевского ботанического сада в Кью. Из этого количества семян взошло только четыре процента, но они положили начало плантациям на острове Цейлон и в Малайе, откуда в 1912 году каучук впервые поступил на рынок. Когда через два года разразилась первая мировая война, каучуковый бум спал, и назад из леса хлынула волна серингейрос, страдающих от лихорадки и без пенни в кармане.
Хищническая эксплуатация природных богатств все еще продолжается. В Перу вооруженные дисковыми пилами бродячие лесорубы валят деревья с твердой древесиной, режут их на шпалы, вручную тащат к рекам и на плотах сплавляют к месту прокладки железной дороги. В бразильском штате Пара гигантские деревья массарандуба надсекаются, а точнее сказать, вырубаются для получения латекса, используемого при производстве пластмассы.
При традиционном подсечно-огневом земледелии практикуется рубка и, выжигание леса на небольших участках, где затем выращиваются маниок, рис, бобы и бананы: они растут на золе между упавшими стволами. Прежде чем истощатся содержащиеся в золе питательные вещества, можно получить два, а то и три урожая. Затем участок забрасывается, медленно зарастает вторичной растительностью и в конце концов лесом. Когда лес выжигается на больших площадях, зольные питательные вещества дождями смываются с поверхности, а затем уносятся в реки; сам процесс восстановления леса происходит очень медленно за счет «резервов» окружающего леса.
Первоначальные попытки крупномасштабного освоения занятых лесом земель путем его выжигания потерпели неудачу из-за непригодности к земледелию бесплодных и хрупких лесных почв. Так произошло в районе Брагантина, расположенном к востоку от порта Белен: в начале века он был расчищен от леса и туда была даже проведена железная дорога для привлечения колонистов из Испании, Португалии и Франции. Менее чем за пятьдесят лет свыше десяти тысяч квадратных миль леса были превращены в чахлый, «призрачный» ландшафт, покрытый кустарниковой склерофильной растительностью. Водоудерживающая способность поверхности нарушилась вследствие того, что обширные пространства за короткое время лишились почв — они были смыты в результате эрозии в реки; увеличилась продолжительность засух.
Очень похожую ошибку совершило бразильское правительство, когда стало поощрять выжигание лесных участков для внедрения скотоводческих ранчо. Эта акция осуществлялась в фантастических масштабах в шестидесятые и в начале семидесятых годов, когда в целях «развития» Амазонии налоговые льготы были предоставлены крупным европейским и американским компаниям. Например, сообщалось, что «Фольксваген ду Бразил» истребила сто двадцать тысяч гектаров леса, выжигая его под пастбищные угодья. Однако оказалось, что первичная хорошая кормовая трава в течение нескольких лет вытесняется несъедобными жесткими видами, удаление которых обходится очень дорого; в итоге пастбища быстро приходят в упадок. Рентабельность этих площадей полностью определяется бухгалтерскими манипуляциями с их отчетами, налогами и инфляцией, в то время как реальная ценность земли уже утрачена. Тем не менее правительства Бразилии и Перу все еще продолжают рассматривать Амазонию как резервный район развития.
Новая эра в истории Амазонки началась 6 июня 1970 года, когда президент Бразилии посетил Северо-Восток во время свирепствовавшей там небывало сильной за тридцатилетний период засухи. В своей проникновенной речи президент обещал принять срочные меры. Через десять дней был создан Национальный комплексный план, предусматривающий незамедлительное сооружение Трансамазонской магистрали и дороги Куяба — Сантарем, первых из четырнадцати крупных магистральных дорог. Трансамазонка, ведущая на запад в Бенжамен-Констан на перуанской границе, по протяженности превосходит шоссе Нью-Йорк — Сан-Франциско.
фотографии
Согласно плану, пять миллионов голодающего населения переселялись с северо-востока Бразилии в сельскохозяйственные поселения, созданные в районах на месте лесных массивов. Этот план разрабатывался второпях, без какого-либо анализа затрат и результатов, обязательных при таких колоссальных капиталовложениях, и сейчас он кажется невероятно наивным. Через каждые десять километров вдоль Трансамазонской магистрали должен был находиться агропоселок, насчитывающий 48—64 дома с прилегающим к каждому из них земельным участком размером сто гектаров, с обязательными для каждого поселка начальной школой, экуменической церковью, небольшим магазином, аптекой и больницей. Через каждые пятьдесят километров — агрогородок из пятисот домов, со средней школой, кирпичным заводом, лесопилкой, газовой станцией и т. д. Через каждые сто пятьдесят километров — центр сельскохозяйственного развития; он должен находиться на самообеспечении и обслуживать пятьдесят тысяч жителей. Колонист, располагая лишь небольшими средствами для обустройства, а то и вовсе без них, должен с самого начала перейти на самообеспечение.
Колонисты, обосновавшиеся ранее по берегам Амазонки, по преимуществу относились к тем людям, кто не сумел приспособиться к жизни в городе; они оказались «отверженными» обществом, так как были не в силах противостоять его требованиям из-за отсутствия образования или способностей. Выживание в районах новых дорог для них было бы непосильной задачей даже в том случае, если бы земли были плодородными, но они по большей части оказались скудными и бедными. Дороги прокладывались без учета интересов индейского населения, земли которого охраняются бразильской конституцией.
Строительство дорог все еще продолжается, однако скорее по политическим, чем экономическим, причинам; и повсюду оно приносит гибель лесу. Программа переселения, по общему признанию, потерпела крах, и официально ее реализация приостановлена. Ушли в прошлое времена, когда земли продавались иностранным компаниям (например, итальянской «Ликвигаз») по цене менее чем пенни за акр; в самой Бразилии набирает силу движение за охрану окружающей среды. Но при ужасающей бедности в крупных бразильских городах и на всем Северо-Востоке, а также в условиях непрекращающихся трудностей платежного баланса и нехватки нефти по-прежнему существует настоятельная необходимость в экономическом освоении «нетронутых резервов» Амазонии.
Были сделаны две значительные попытки покончить с представлением о почвах под дождевыми лесами как не способных давать постоянную эффективную прибыль. В 1926 году Генри Форд приступил к созданию каучуковой плантации на реке Тапажос. Было высажено почти три миллиона деревьев, но их поразила грибковая болезнь, создавшая неразрешимую проблему; в результате от проекта пришлось отказаться по причине его нерентабельности. В 1967 году американский изобретатель супертанкера Даниэль К. Ладвиг приобрел по 75 центов за акр четыре миллиона акров амазонского леса в Джари. Он потратил еще миллиард долларов на закладку рисовых полей, карьера фарфоровой глины, лесонасаждений для фабрики бумажной массы (ее оборудование доставили из Японии). Это была грандиозная авантюра, и, хотя фабрика ежегодно производит бумажной массы на сто миллионов долларов, она никогда не окупит Д. К. Ладвигу его первоначальных капиталовложений. Слишком велики затраты при чрезвычайно низкой производительности плантаций. Урожаи риса также оказались на тридцать процентов ниже ожидавшихся показателей.
Весь колоссальный проект в Джари был затеян без единого убедительного доказательства в пользу его создания. Никто не знает, можно ли, не истощая амазонские почвы, осуществлять неоднократные посадки на них деревьев (привозить искусственное удобрение очень невыгодно). Ответ на поставленный вопрос можно получить не ранее 1990 года, и, если воспроизводство деревьев не будет поддерживаться, будущее дождевого леса окажется во власти необратимых последствий.
Есть два приводимых, правда с заметной долей эмоций, аргумента против вырубки тропического леса (их следует рассматривать с осторожностью).
Всем известно широко распространенное мнение, что амазонский лес — это «легкие планеты» и его уничтожение лишит атмосферу половины поступающего в нее кислорода. Ежегодно примерно 0,05% создаваемого на Земле кислорода производится растениями путем фотосинтеза, и даже если предположить, что пятьдесят процентов его количества «обеспечивает» Амазония, то весьма вероятно, что большая часть всего произведенного кислорода поглощается микроорганизмами, разрушающими опавшие листья. Очевидно, мы еще не все четко себе представляем, однако ясно, что скоропалительные утверждения о лесе чреваты опасностью.
Более серьезным является другое предупреждение. Выжигание леса высвободит в атмосферу такое большое количество углекислого газа, что воздух нагреется и растопит снеговые шапки; это вызовет подъем уровня Мирового океана. Если весь амазонский лес будет сожжен, это, согласно расчетам, увеличит содержание углекислого газа в атмосфере на десять процентов. Считается, что за последнее столетие в результате сжигания ископаемого топлива содержание углекислого газа уже увеличилось на пятнадцать процентов. В конечном счете может оказаться, что сжигание такого топлива имеет гораздо большее значение и потенциально наносит намного больший вред нашему климату, чем сжигание лесов.
Яростные дискуссии по поводу уничтожения амазонского леса в некоторой мере затмили тот факт, что начиная с 1975 года в Амазонии стали выделяться заповедные зоны, общая площадь которых уже достигла десяти тысяч квадратных километров. Это вдвое увеличивает площадь заповедников американских тропиков. Ориентировочно в заповедные угодья включена половина лесных островков-«убежищ». Число заповедников нужно увеличивать, предстоит еще многое сделать для улучшения надзора за эксплуатацией природных ресурсов на их территориях, однако начало уже вселяет большие надежды.
Говорят, что Д. К. Ладвиг сколотил себе состояние, сидя за столом, потому что его техническая мысль «опережала его время» на четыре-пять лет. Индейские племена, встреченные Орельяной, исходили из интересов своих детей и будущего своих племен, поэтому их образ жизни на века обеспечивал сохранность леса. Нынешним правительствам, по-видимому, недостает как желания, так и умения заглянуть в будущее настолько глубоко, насколько это умели делать индейцы.
