ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ АМАЗОНСКОГО ДОЖДЕВОГО ЛЕСА
Еще совсем недавно добраться до Икитоса, расположенного в двух тысячах трехстах милях вверх по Амазонке, можно было, только сев на пароход, причем на все путешествие уходило не менее десяти дней.
Ныне люди впервые видят амазонские леса главным образом с воздуха. До Икитоса, слава богу, по-прежнему нет дороги, но уже существуют ежедневные рейсы самолетов из Майами, и перуанские дельцы, нажившие состояние на продаже мопедов «Хонда» или хищническом лове тропической рыбы, мечтают о развлечениях Диснейленда и контрабандном кокаине.
В Бразилии я сел на самолет, битком набитый пассажирами среднего достатка, которые целыми семьями летели в Манаус — крупный город на Амазонке, чтобы беспошлинно приобрести там цветные телевизоры. Жизнь на Амазонке стремительно меняется.
С высоты тридцати трех тысяч футов леса казались сплошной сине-зеленой массой, укрытой плотной «ватой» разбросанных облаков. Этот синий ковер листвы настолько ровный, что кажется опрокинутым небом. На горизонте кучевые облака поднимались высоко в стратосферу, будто кто-то гигантской метлой смел вату в огромный горный хребет; через каждые несколько минут под нами медленно проплывала лента новой реки с песчаными берегами, сверкая и извиваясь в петляющих излучинах. Мы летели двадцать минут со скоростью пятьсот пятьдесят миль в час и не видели ни единого признака присутствия человека. Но вот в просвете искоркой промелькнула жестяная крыша, однако не было видно ни дороги, ни тропы. И снова под нами одинокий крохотный прямоугольник, окаймленный светлой зеленью. На память пришел полет пятнадцатилетней давности, когда самолет приземлился на таком же прямоугольнике; от одних воспоминаний меня передернуло. Я пробыл в тот раз на месте всего три дня и улетел сразу же, как только намыл золото для наших обручальных колец; не было никакого желания задерживаться долее в городе лачуг, трактиров и проституток.
Внизу обозначилась дорога — прямая, словно по линейке проведенная на карте линия, тускло-красная, как запекшаяся кровь. Она казалась здесь неуместной. В прежние времена мне понадобилось шесть недель, чтобы подняться на каноэ до Тапажоса, прорубая путь при обходе волоком бурных порогов и питаясь исключительно рыбой и рисом. Сейчас туда можно доехать на машине за пару дней. Местные жители тогда утверждали, что мне ни за что не добраться до верховьев реки Аринос. Я путешествовал по краю великой неизвестности и, опасаясь индейцев, разбивал стоянки на островах. Теперь эти резкие красные линии дорог расчленили необъятные просторы Амазонии на отдельные участки, и лес начал исчезать, причем исчезать прежде, чем мы сумели постичь хотя бы половину его тайн.
«Зеленый ад» всегда порождал легенды, где вымысел переплетался с действительностью. Но даже факты об амазонском дождевом лесе воспринимаются с трудом. Действительно, здесь бабочки крупнее некоторых обезьян, стрекозы ловят колибри, а рыба лазает по деревьям. Чем лучше узнаешь тропический лес, тем больше преподносит он сюрпризов. Заметный шаг вперед в познании Амазонии по сравнению с тем, что было достигнуто благодаря исследованиям Бэйтса и Уоллеса, мы сделали только в последнее десятилетие.
Амазонка считается одной из самых длинных рек в мире. Имея протяженность вместе с Мараньоном шесть тысяч четыреста тридцать семь километров, она собирает воду с площади в семь тысяч сто восемьдесят квадратных километров.
Каждый из двух ее крупных притоков — Риу-Негру и Мадейра — несет воды больше, чем река Конго (Заир). Дождевой лес Амазонии можно сравнить разве только с лесными массивами Малайского архипелага, но амазонский лес по площади в семь с половиной раз превосходит площадь острова Калимантан (бывший Борнео). Остров Маражо в устье Амазонки превышает Данию. Если не считать такие быстрорастущие города, как, например, Манаус и Сантарем, плотность населения в Амазонском бассейне — самом богатом в экологическом отношении районе мира — столь же незначительна, как и в пустыне Сахара.
Амазонка протекает лишь немного южнее экватора и получает свои притоки как из северного, так и из южного полушария; паводок же на них бывает в разные сезоны, поэтому река остается полноводной круглый год. Каждый из семнадцати притоков имеет длину свыше тысячи миль; русла некоторых из них в местах впадения в основное русло образуют огромные озеровидные расширения. Например, река Тапажос при впадении в Амазонку в пятистах милях от моря имеет ширину тринадцать миль, тем не менее уровень воды в ней в сезон дождей поднимается на десять — двенадцать футов. Величину стока определить просто, но сток — только видимая часть всего количества воды: дождевая влага, выпадающая над лесом, целиком испаряется. Лишь очень незначительная ее часть попадает в море.
фотографии
До недавнего времени считалось, что Амазония покрыта девственным лесом, существующим уже триста миллионов лет или более; именно этот возраст и постоянство климата породили удивительное множество разнообразнейших видов растений и животных, а также обусловили сложность их взаимосвязей. Неожиданно возникшая, ломающая прежние представления, увлекательная теория полностью опровергла старую идею о стабильности тропической колыбели эволюции. Являясь, несомненно, древней, Амазония, вполне возможно, стала родиной первых цветковых растений, однако те большие массивы тропического дождевого леса, какие видел Франциско Орельяна в 1541 году, существуют только последние несколько тысяч лет. Орельяна был первым, кто совершил экспедицию вниз по Амазонке. Он был в составе голодного отряда Гонсало Писарро, отправившегося из Кито на поиски Эльдорадо, когда его случайно унес поток. Восемь месяцев Орельяна добирался до Атлантического океана.
Примерно двести пятьдесят—триста миллионов лет назад большая часть того пространства, где сейчас находится бассейн Амазонки, была покрыта морем и составляла окраину суперконтинентальной Пангеи. Реки с древнекристаллических скалистых структур текли на запад, на территорию, занимаемую теперь всеми Гвианами и Центральной Бразилией. Они приносили осадочный материал, который постепенно перемещался в Тихий океан, и так продолжалось до тех пор, пока двести миллионов лет назад впервые не начали подниматься Анды. Текущие на запад реки были отрезаны от моря, и в центре Южно-Американского континента образовалось огромное озеро, которое наполнялось осадочным материалом до того самого времени, когда наконец стекающая с Анд вода не прорвалась через древние породы Атлантического побережья, чтобы найти себе новый выход — на восток. Так появилась Амазонка. Инии — примитивные дельфины, плавающие теперь в затопленных лесах, возможно, когда-то были обитателями залива на западном побережье.
Эта сложная история означает, что притоки Амазонки, протекая по районам с тремя совершенно различными видами почв, имеют разный цвет. С Гвианского и Бразильского щитов текут реки с прозрачной чистой водой, не содержащей минеральных солей. Реки эти бедны питательными веществами, потому что любые полезные химические вещества в породах, из которых они берут начало, давно вымыты тропическими ливнями.
Вторая группа рек зарождается в осадочных породах, которые образовались на дне бывшей озерной системы. Под лесом, который поднимается ввысь на сотню футов, лежит чисто-белый песок: из него вымыты даже окислы железа. Песок не является связующим компонентом — точно так же, как и глинистые почвы, поэтому он способствует разрушению танина в упавших деревьях. Просачиваясь, танин придает водам рек цвет темного чая, фактически даже вкус чая. Из-за отсутствия в воде питательных веществ и кислорода, а также поглощения света эти притоки еще менее плодородны, чем реки «с белой водой». Такая растительность всегда характеризовалась как лес, растущий на бесплодной земле, и остается загадкой, каким образом он мог здесь закрепиться. Подобные леса, растущие на белом песке, есть и на Калимантане, где они называются «керангас», что означает «земля, на которой не растет рис».
Мы получим некоторое представление о необъятных размерах бассейна Амазонки, если сравним ее приток Риу-Негру, величайшую реку «с черной водой», имеющую в месте слияния с основным руслом, у Манауса, ширину две с половиной мили и глубину триста футов, с самыми широкими азиатскими реками «с черной водой», которые редко когда достигают шестидесяти футов в ширину.
Третья группа притоков — реки, берущие начало в Андах. Часто они прорезают свой путь в глубоких ущельях, которые двадцать лет назад считались труднопреодолимыми препятствиями, но в настоящее время превращаются в спортивные площадки для туристов — любителей опасных приключений. Эти реки «с белой водой», в действительности имеющие цвет кофе с молоком, несут отложения с Анд, содержащие ценные питательные вещества. Иногда наносный материал по густоте напоминает жидкую грязь; увлекаемый несущейся с большой скоростью водой, он мешает расти планктону и растениям в самих реках. Однако в сезоны половодья «белые» реки откладывают на затопляемой равнине зоны варзеи слои наносов по обоим своим берегам, создавая исключительно важный источник питательных веществ.
Не будет преувеличением сказать, что большая часть форм амазонского дождевого леса существует главным образом благодаря недавним отложениям, принесенным с Анд. Влияние Кордильер распространяется почти на весь бассейн Амазонки.
Одно из самых больших заблуждений — считать, что амазонский дождевой лес однороден. Непосвященному человеку с воздуха он, несомненно, покажется однородным, но в действительности — это мозаика из десятков различных типов лесов, произрастающих на различных почвах с различным микроклиматом и различными видами растений. Даже в районах с одинаковой растительностью популяции животных могут быть непохожими. Это связано или с тем, что многие виды не способны пересекать реки и плыть на далекие расстояния (даже в Икитосе ширина Амазонки три с половиной мили), или с тем, что они избегают яркого солнечного света. Дорога, вырубленная в лесу, изолирует популяцию светобоящихся птиц точно так же, как и разрезающая его река.
