АМАЗОНСКИЙ ДОЖДЕВОЙ ЛЕС
Капибары — самые крупные из грызунов — внешне представляют собой среднее между морской свинкой и бегемотом. Они достигают одного метра двадцати сантиметров в длину и полуметра в высоту, считая от земли до уровня плеч. Хотя они пасутся также и на суше, большую часть жизни капибары проводят в воде, где у них есть грозный враг — анаконда (Eunectes murinus).
Во время моего первого посещения Иксплорес-Ин я поднялся вверх по реке на пятьдесят миль — от Пуэрто-Мальдонадо до Ин. Вместе с двумя лодочниками мы шли на моторе в маленькой лодке, когда из-за отсутствия в поддоне масла сломался шатун двигателя. Мы начали дрейфовать вниз. Я уже давно научился философски относиться к неудачам, подстерегающим в путешествиях по Южной Америке. Быстро наступила кромешная тьма, однако было сухо, и москиты почти исчезли, поэтому ничто не мешало наслаждаться бесшумным движением по реке среди ночных звуков тропического леса. Но моя «команда» начала нервничать, и, когда я поинтересовался, в чем дело, лодочники ответили, что боятся анаконды.
Хорошо известно описание анаконды, оставленное полковником П. Фосеттом: «Мы медленно дрейфовали вниз по течению неподалеку от слияния Абунана с Рио-Негро, когда почти под самым носом лодки... показалась треугольная голова и несколько футов извивающегося тела. Это была гигантская анаконда. Я бросился за ружьем и, когда она уже вылезала на берег, наспех прицелившись, всадил ей тупоносую пулю в спинной хребет, десятью футами ниже сатанинской головы. Река сразу же забурлила и вспенилась, и несколько тяжелых ударов потрясли днище лодки, словно мы наткнулись на корягу.
С большим трудом я убедил индейцев повернуть к берегу. От страха они закатывали глаза так, что виднелись лишь одни белки. В момент выстрела я слышал их испуганные голоса, умоляющие меня не стрелять, иначе чудовище разломает лодку и убьет всех нас: ведь эти страшилища, когда их ранят, нападают на лодки, да и их собратья представляют немалую опасность.
Мы вышли на берег и с осторожностью приблизились к змее. Она была не в состоянии причинить нам вред, но волны дрожи все еще пробегали по ее телу, подобно ряби на горном озере при порывах ветра. По возможности точно мы измерили ее длину: в той части тела, которая высовывалась из воды, оказалось сорок пять футов и еще семнадцать футов было в воде, что составляло вместе шестьдесят два фута».
Небезынтересно отметить, что Нью-Йоркское зоологическое общество в начале века объявило премию в размере пяти тысяч долларов за любую добытую змею длиной свыше тридцати футов. До сих пор претендент не объявился, и обещание награды остается в силе. Я склонен думать, что львиная доля историй об анакондах — преувеличения.
В Кахуане Пекка рассказал нам историю, в значительной степени поколебавшую мои представления на этот счет. Однажды ночью Пекка и Мария, находясь в маленьких каноэ, делали ночной подсчет капибар — всего в сотне ярдов от своего жилища. Одна капибара подошла к реке на водопой. Размером почти со взрослого животного, она весила килограммов тридцать. Капибара стояла, уставившись на воду, всего в трех метрах от каноэ. «Потом посредине разделявшего нас пространства из воды выскочила огромная анаконда и схватила свинку за нос. В мгновение ока она кольцами обвила жертву и, утащив ее в воду, скрылась из виду», — рассказывал Пекка.
Анаконда — водяной удав — ведет главным образом ночной образ жизни, отлеживаясь днем в лесу или на мелководье. Она быстро плавает, но часто дрейфует по течению, высунув из воды лишь голову. Кормится рыбой, а также наземными млекопитающими, на которых обычно нападает, когда они приходят на водопой.
Известно множество историй, рассказывающих о схватках анаконды с кайманами — южноамериканскими родственниками аллигаторов. Имеются также основанные на достоверных фактах сообщения о нападениях анаконды на людей. Способ нападения змеи всегда один и тот же: сначала она хватает жертву зубами, а затем обвивает ее своим телом, набрасывая кольца прямо через собственную голову, так что ей не приходится обвиваться круг за кругом. Только после этого анаконда увлекает добычу в воду и топит ее. Вполне вероятно, что она может утащить и ребенка. Известны случаи, когда она хватала домашних животных, что же касается детей, живущих в лесных районах, то ведь они вообще половину своего времени проводят в реках.
Пекка любил поплавать в реке, но после встречи с анакондой уже больше не решался на это. К тому же он хорошо знал, что такое пирайи.
Через пару дней, когда Нил работал на площадке, а Дональдо записывал на пленку звуки леса, мне захотелось соорудить еще одну площадку на упавшем дереве, лежавшем вдоль озера-старицы. Я медленно поплыл на маленьком, выдолбленном из дерева каноэ. Эти лодки имеют закругленное днище и совсем миниатюрный киль, а потому ужасно неустойчивы. Гребец обычно сидит на носу, и я, осторожно перебравшись туда, взялся за дело, погружая в воду весло то с одной, то с другой стороны. Анаконда не появлялась.
фотографии
Занималось великолепное тропическое утро. Над увитыми лианами деревьями по обеим сторонам от меня высоко в небе плыли кучевые облака. Черная вода озера была настолько неподвижна, что челнок, казалось, рассекает небо, а не воду с отраженными на ее поверхности облаками. Амазонские зимородки (Chloroceryle amazona), кувыркнувшись в воздухе, ныряли в воду; рядом, спасаясь от преследования, шумно плюхались в воду и уходили на глубину змеешейки с длинными шеями. Гоацины неуклюже перелетали с ветки на ветку, а за лодкой, бесшумно скользившей по речной глади, настороженно наблюдали большие рогатые паламедеи (Anhima cornuta) и пернатые хищники разных видов. Возбужденные беличьи обезьяны саймири — один из самых симпатичных видов — визжали и кричали, прыгая по трещавшим ветвям усыпанного плодами дерева.
Вдруг рядом со мной вода вскипела, и лодка накренилась так, что я с трудом ее выровнял. Затем снова наступил покой. На воде ничто не предвещало опасности, но я почувствовал сильное волнение. Должно быть, это была гигантская арапаима (Arapaima gigas) — одна из крупнейших пресноводных рыб в мире, часто достигающая более двух метров в длину и свыше девяноста килограммов весом. В Кахуане их было великое множество. Они еще и теперь там водятся, но таких мест на Амазонке остается все меньше. Рыбы сильно пострадали из-за своего вкусного мяса.
Озеро-старица Кахуана одним своим концом все еще соединялось с рекой Пакая, но только в половодье течение здесь становится заметным. В это время озеро наполняется черной лесной водой. Чтобы иметь возможность существовать в условиях недостатка кислорода в лагунах, которые большую часть года теряют связь с речными системами, арапаима снабжена большим плавательным пузырем, соединяющимся с пищеводом, — он-то и играет роль легких. Есть данные, подтверждающие существование родственников арапаимы более ста миллионов лет назад, и легкие этих рыб служат свидетельством эволюции, происшедшей до того, как амфибии могли впервые выйти из воды на сушу.
По некоторым оценкам, в водах Амазонки обитают примерно две тысячи различных видов рыб, и начиная со второй мировой войны такие города, как Икитос, Манаус и Летисия, развернули активную торговлю маленькими яркоокрашенными рыбками для аквариумов. Однако никто не учитывает, какое важное значение имеют эти рыбки для жизни леса и, наоборот, как тесно связана с лесом их жизнь. Эти рыбки являются частью сложной, основанной на взаимосвязях природной системы, еще так мало нами изученной.
Например, до недавнего времени в неимоверных количествах отстреливались кайманы ради ценной кожи для чучел, изготовляемых на потребу туристам. Но, как известно, кайманы питаются рыбой, и, хотя кайманов стало меньше, количество рыбы не только не возросло, а, наоборот, весьма ощутимо понизилось. Все дело, оказывается, в том, что кайманы поедают рыбу, которая мигрирует во время паводков из «белых» рек Амазонии в озера-старицы. Фекалии кайманов добавляют ценные соли в воду, где кормится планктон, поедаемый в свою очередь молодью рыбы.
Поскольку в реках света мало, первичная продукция — планктон и т. п. — там незначительна, и жизнь в воде зависит главным образом от листьев, плодов и насекомых, попадающих в нее из леса. Многие рыбы поедают плоды, падающие с деревьев. Некоторые даже утверждают, что электрический угорь, способный выработать триста пятьдесят вольт, стряхивает плоды с пальмы асаи ударом электрического заряда. Падающие в реку плоды рыба хватает удивительно быстро, словно она постоянно ждет их, раскрыв пасть.
Поскольку рыба, поедая плоды, к тому же мигрирует на расстояния до трехсот миль, она является важным посредником в распространении семян, которые, пройдя через ее пищеварительный канал, попадают в лес. Особенно легко рыба проникает в лес в период половодья, когда она может в прямом смысле слова плавать среди деревьев.
Воды Амазонки населяет множество семейств хищных рыб. Большинство их, подобно арапаиме, поедают других рыб, но особой кровожадностью славится пирайя. Шесть из двадцати пяти амазонских видов питаются семенами, но, возможно, все они едят также других рыб.
Очень опасный вид обитающей в Амазонке и Ориноко пирайи — Serrasalmus nattereri. Она имеет длину от восьми до десяти дюймов, а куски, вырываемые ее зубами, по величине не больше мускатного ореха. Зубы у пирайи очень острые, и в мгновение ока рыба отсекает кусок добычи. Разумеется, пирайи нападают целыми косяками. В некоторых реках, особенно в сухой сезон, когда сток уменьшается, краснобрюхие пирайи могут быть очень опасными. Мне приходилось бывать в местах, где водились пирайи: преодолевая пороги, мы там перетаскивали лодки. Я даже ловил и ел их. Да и вообще мало кто из людей, работавших в дождевом лесу, не купался в водоемах, изобилующих этими хищниками. Подобно акулам, их, по-видимому, привлекает кровь и волнение на поверхности воды. Пирайи опасны, даже когда пойманы, так как легко могут прокусить обувь.
Другая опасная, также нападающая косяками рыба, которая ежегодно уносит жизнь рыбаков на порогах реки Мадейра, — кандиру Vandellia cirrhosa из семейства Trichomycterid. Ее не следует путать с другой, неродственной ей рыбкой под тем же названием кандиру — Pygididae, паразитирующей в жаберных камерах крупных рыб; она имеет отвратительное свойство проникать в анальное или вагинальное отверстие купальщиков. Извлечь ее очень трудно, потому что ее шипы могут приподниматься и опускаться.
