Задумал пан на охоту ехать. Собрал охотников, и отправились они в лес. Целый день ездили, а никакого зверья не выследили.
Застигла охотников в лесу тёмная ночь. А тут ещё дождик зачастил. Замёрз пан, промок до ниточки. До дома далеко, дороги не видать и деваться некуда.
Вот пан и говорит:
— Эх, была бы у нас хата тёплая, да постель белая, да хлеб мягкий, да квас кислый, тогда и журиться бы нечего: до самого света баяли бы байки, сказывали бы сказки, да такие, что ведьмы и лешие и те бы заслушались.
И только сказал, глядь —- что-то светится. Охотники — туда. Видят: хата. Они — в хату. На столе хлеб лежит мягкий и кувшин с квасом тут же. Хата тёплая, постель в углу белая — всё, как хотел пан, точь-в-точь!
Повечеряли охотники, согрелись и легли спать.
Все спят, а одному что-то не спится.
За полночь, слышит он, целое полчище к хате подступает.
А это сбежались со всего леса лешие да ведьмы. Облепили хату и шушукаются между собой:
— Ну, сейчас начнёт сказки сказывать, байки баять. Не прослушать бы чего!
Ждали они так, ждали, шушукались, шушукались, а как пропели первые петухи, подошёл их набольший к окну, заглянул в хату и говорит:
— Вот бисов пан! Сам говорил: была бы у нас хата тёплая, да постель белая, да хлеб мягкий, да квас кислый, тогда нечего бы и журиться, до самого света сказывали бы сказки, баяли бы байки. А как поставили мы ему тёплую хату, да постелили белую постель, да хлебом накормили, да квасом напоили, так он и запамятовал всё, что сам посулил. Пусть же за это пану вот что будет: поедет он до дому и на дороге яблоню с яблоками увидит. Захочет пан яблочек отведать, и как отведает, так и подавится. А кто это слышал да ему скажет, пусть на том месте, где стоите по колено камнем станет.
Охотник слышит такие слова и думает: «Ой, лихо!»
А ведьмы и лешие всё шумят вокруг хаты...
Прошло сколько-то времени, уже вторые петухи пропели. И опять набольший к окну подходит, опять говорит:
— Вот бисов сын! Всё спит да спит. А сам говорил: была бы у нас хата тёплая, да постель белая, да хлеб мягкий, да квас кислый, тогда нечего бы журиться, знай только сказки сказывать да байки баять. А как всё у него есть, так и забыл про своё обещанье. Пусть же за это пану вот что будет: поедет он до дому и увидит среди поля колодец с чистой водой. Захочет пан напиться, и как хлебнёт той воды, разом ему горло опалит, всё нутро сожжёт. А кто это слышал да пану выдаст, пусть на том месте, где стоит, по грудь камнем станет!
Охотник слышит и в затылке у себя чешет. «Вот, — думает, — лихо!»
О третьих петухах опять заглянул набольший в окошко, опять говорит:
— Ну разве не бисов сын! Сколько спит, а не проспался! А ведь что говорил: кабы у нас была хата тёплая, да постель белая, да хлеб мягкий, да квас кислый, нечего бы тогда и журиться, тогда только бы сказки сказывать да байки баять. А как всё у него есть, так и про обещанье своё забыл. Ну, за то пусть пану вот что будет: как поедет он до дому, увидит возле дороги хату, а в хате кровать с пуховой периной. Захочет пан на этой перине вздремнуть, и только ляжет, враз сгорит! А кто это услышит да пану скажет, пусть на том месте, где стоит, по шею камнем станет.
Охотник слышит и думает: «Вот лихо так лихо!».
А лешие и ведьмы зашумели, загалдели и разбежались во все стороны.
Принялся тут охотник будить товарищей. И пана разбудил.
«Скорей бы,—думает, — отсюда прочь!»
Вот поехали все до дому и видят: как раз возле дороги яблоня растёт и на ней яблочки — такие румяные, такие красивые, что и сказать нельзя!
Пану до смерти этих яблочек отведать хочется!
А тот охотник как подскочит да как чиркнет саблей по яблоне — все яблоки раскидал, в крошево порубил.
Рассердился пан.
— Погоди ж у меня! — грозится.
Отъехали немножко. Солнышко уже вовсю греет. А тут как раз среди поля колодец вырыт, и вода в нём такая чистая, такая прохладная — ну сказать невозможно!
Уж так захотелось пану этой воды испить! Приказал он зачерпнуть кувшин колодезной водицы, да не успел даже пригубить, а тот охотник как подскочит да как ударит по кувшину саблей — вся вода по земле и растеклась.
Совсем распалился пан.
— Ладно уж, рассчитаюсь с тобой! Узнаешь, как со мной шутки шутить!..
Ещё дальше едут. Видят: стоит возле дороги хата, а в хате — кровать золотая, а на кровати перина — и уж такая мягкая, такая пышная!
Пану до смерти на перине полежать хочется.
А тот охотник как подскочит да как размахнётся саблей — одни щепочки от кровати остались.
Пан со злости аж побелел. Не успел домой приехать, приказывает он слугам:
— Позвать того охотника.
Тот пришёл. Пан ему и говорит:
— Ты что же это, над паном смеяться вздумал? Зачем яблоню порубил, зачем кувшин разбил, зачем кровать искрошил? Да я сейчас за это голову тебе срублю! — И за секиру схватился.
Охотник думает: «Ох, лихо моё, лихо! И так пропал, и этак пропал!»
А потом и говорит:
— Подождите, пан, голову мне рубить. Всё вам скажу, только пусть сперва приведут самого что ни на есть поганого коня.
Приказал пан. Привели коня.
Охотник сел на него верхом и говорит:
— Так и так, добрый пан. Вы ночью без просыпу спали, а у меня ни в одном глазу сна не было. И как пропели первые петухи, слышу — подходит к окну какая-то лесная чуда и молвит: «Вот какой пан, сам сказки сказывать посулил, байки баять похвалялся, а теперь спит себе и про обещанное думать забыл. Так пусть ему вот что будет: поедет пан до дому и увидит на дороге яблоню с яблочками. Отведает пан того яблочка и зараз подавится. А кто это слышит и пану скажет, пусть на том месте, где стоит, по колено камнем станет».
И только сказал это охотник, конь под ним по колена окаменел.
Поджал охотник ноги, точно на коне через речку вброд переправляется, и говорит:
— Вы, пан добрый, спали да сны видели, а я глаз не сомкнул. И как пропели вторые петухи, слышу — опять к окну лесная нечисть подходит, опять грозится: «Вот как поедет пан домой, увидит он колодец среди поля. Хлебнёт пан водицы из того колодца, и зараз ему горло опалит, всё нутро ему сожжёт. А кто это слышит и пану скажет, пусть на том месте, где стоит, по самую грудь камнем станет».
И только молвил — конь по грудь камнем стал.
Поджал охотник ноги к самому подбородку и говорит:
— Вы-то, пан добрый, всё спали да спали, а я до самых третьих петухов сна не знал. И как пропели третьи петухи, слышу — опять к окну нечистый подходит, опять грозится: «Вот поедет пан домой и увидит возле дороги хату, а в хате — кровать золотую, а на ней перину пуховую. Захочет пан на неё лечь, и как ляжет, так огнём и сгорит. А кто это слышит и пану скажет, пусть на том месте, где стоит, по шею камнем станет».
Сказал это охотник и разом с коня — скок! А конь по самую шею камнем стал!
— Вот, — говорит охотник, — почему я всё и порубал! Уж вы смилуйтесь надо мной, пане добрый! Да в другой раз слово своё крепко держите!
а вот ещё:
