Жит в селе мельник с мельничихой. А рядом в хате жила старенькая старушка. Только и было у неё богатства что курочки в закутке.
А у мельничихи всего вдоволь. Да видно, мало ей своего добра. Вот она возьми да и начни красть тех курочек. Как рано ни выйдет бабуся, всё не досчитается то одной курочки, то другой, то беленькой, то чёрненькой, то пеструшки, то хохлушки.
Ну, она хоть и знала, кто курочек у неё берёт, а помалкивала. Против Мельниковой жинки разве пойдёшь!
А мельничиха и рада — берёт и берёт курочек. Всех перебрала, один петушок остался. Ну, она и петушка взяла.
Вот вышла бдбуся раным-ранёхонько взглянуть на своего петуха, а петуха уж и нет. Чуть не плачет бабуся, а слова сказать не смеет.
В ту пору мельник как раз на ярмарку поехал. Возвращается домой, глядит: мельничиху и не узнать, вся как есть перьями обросла. Ну точно квочка по хате из угла в угол мечется.
Стал допытываться у неё мельник:
— Это что, жинка, за чудо с тобой приключилось?
Она ему и покаялась.
— Так, мол, и так, — говорит. — Покрала я курочек у бабуси, вот, видно, за это и вышло мне такое наказание.
Мельник к знахарке.
— Выручи, — просит. — Согрешила моя жинка, покрала у соседки-бабушки курочек, а теперь вся перьями обросла. Ну чисто клушка!
А знахарка и говорит:
— А что, бабуся та ругается?
— Да нет, — говорит мельник, — она не шумит. Только ведь всё равно срам на всё село. Перья-то не скроешь! А бабушка ничего, молчит, она незлобивая.
— Вот и плохо, — говорит знахарка, — что незлобивая. Пока не осерчает она на твою жинку, не спадут с нее перья.
Вернулся мельник в село и прямо к соседке.
— Доброго здоровья, бабуся, — говорит.
— Бывай здоров, добрый человек.
— Слышал я, — говорит мельник, — что у вас тут покража случилась.
— Какая там покража, — говорит бабуся. — У меня всё цело.
— Как же цело-то? Курочки-то ведь пропали?
— Это верно, — говорит бабуся, — унёс кто-то моих курочек.
— Как же так, бабуся, — говорит мельник, — обидел вас недобрый человек, а вы молчите.
— Да чего уж там, батюшка, — говорит бабуся. — Вот дождусь лета, куплю курочку с петушком и разведу себе цыплят.
А сама думает: «И чего это ему от меня надо? Верно, выведать хочет, не прячу ли я где курочек?»
А мельник не отстаёт:
— Как же можно так, бабуся? Вы этого вора хоть бы облаяли. Всё легче на душе станет.
— А чего там лаяться, — говорит бабуся. — У меня на душе и без того легко. Я ведь чужого не краду.
Мельник и так и этак, да как ни бьётся, с какой стороны ни подъезжает, а толку никакого. Не хочет бабуся лаяться — ну хоть плачь!
Уж солнце к закату снизилось, а мельник всё от бабуси не уходит. И уж до того к ней привязался, что терпенья у неё не стало.
— Да будь он неладен, этот вор! —кричит она. — И ты тоже! Прилип, как слепень!
Обрадовался мельник.
— Вот это добре, — говорит. — Вот это славно! Спасибо вам, бабуся! — И пошёл домой.
Приходит, а у мельничихи и правда все перья спали, в прежнем виде она, как полагается.
Ну, тут мельник на радостях ничего уж не пожалел: собрал всякой всячины — и галушек, и колбасы, и сала — и понёс бабусе.
А мельничиха с той поры на чужое и глядеть боится — куриного пера не возьмёт, не то что курочку.
а вот ещё:
