|
ЧУДОДЕЙНОЕ КОЛЕЧКО
Русская сказка
В некотором царстве, не в нашем государстве, жили-были старик со старухой. Жили не то чтобы скудно, но и не богато.
И был у них сын Мартынка. Не то чтобы дурак, но и не совсем умный.
Вот пришло время, заболел старик и помер. Остались Мартынка — сиротой, старуха — вдовой.
Потужили они, поплакали, да слезами-то горю не поможешь, мёртвого живым не сделаешь.
Пожили они с неделю и приели весь хлеб, что в запасе был. А старуха в кубышке три золотых берегла, про чёрный день. Жаль ей починать кубышечку, да что поделаешь — не помирать же с голоду!
Достала она один золотой и говорит сыну:
— Ступай, Мартынка, в город, купи хлеба.
Мартынка и пошёл.
Вдруг видит — идёт по дороге мужик, ведёт пса на верёвочке. А та верёвочка псу удавочка.
— За что, добрый человек, пса казнить хочешь? — спрашивает Мартынка.
— Да как же его, вислоухого, не казнить, когда он целую тушу говядины перепортил.
— Полно, — говорит Мартынка, — лучше продай его мне.
— Пожалуй, купи, - говорит мужик.
— Сколько возьмёшь?
— А сколько дашь?
Ну, Мартынка вытащил из-за пазухи золотой, отдал мужику, а собаку себе взял.
Приходит домой, мать его и спрашивает:
— Что купил, сынок?
— Купил себе первое счастье, матушка, — говорит Мартынка.
— Что-то завираешься ты, — говорит мать. — Какое там счастье?
— А вот гляди, — говорит Мартынка и пса ей показывает, — Я уж и кличку ему надумал — Журкой будет зваться.
— А хлеба-то купил? — спрашивает мать.
— Коли б деньги остались, может, и купил бы.
Заругалась старуха.
— Нам, — говорит, — и так есть нечего, нынче последние по-скрёбушки по закромам собрала, а завтра и того не будет.
— Эх, матушка моя, родительница! — говорит ей Мартынка. — Не тужи об деньгах, они к нам когда-нибудь воротятся.
На другой день достала старуха ещё один золотой, даёт Мартынке и наказывает:
— Ступай, сынок, в город, купи хлеба да смотри задаром денег не бросай.
Пошёл Мартынка в город. Ходит он по базару и вдруг видит — мужик кота в ветошке несёт. А ветошка коту смертушка.
— Послушай, добрый человек, — говорит Мартынка, — ты куда котика несёшь?
— На речку, утопить хочу.
— За какую же это провинность? — спрашивает Мартынка.
— А за такую, что с лотка пирог стянул, из крынки молоко вылакал.
Мартынка и говорит:
— Не губи кота, добрый человек, лучше мне продай.
— Пожалуй, купи, — говорит мужик.
— Сколько возьмёшь?
— А сколько дашь?
Мартынка долго раздумывать не стал, полез за пазуху, вытащил золотой и отдал мужику.
— Больше, — говорит, — нет.
А кота посадил в мешок и понёс домой.
— Что купил, сынок? — спрашивает его старуха.
— Купил себе, матушка, другое счастье.
— Что ещё выдумал? Какое там счастье?
— А вот погляди, — котик — золотой хвостик, а по прозванию Васька, — и кота из мешка вытаскивает.
— А ещё что купил? — спрашивает мать.
— Коли бы деньги остались, может, и купил бы чего-нибудь. Да все за кота отдал.
Заплакала старуха с досады.
— Нам самим, — говорит, — есть нечего, а он ещё двух нахлебников привёл.
На третий день дала она сыну третью монету и опять послала на базар.
— Ну, сынок, — говорит, — смотри, на этот раз не оплошай.
Вот идёт Мартынка по дороге и видит — два парня змею палками бьют.
— Постойте-ка! — закричал Мартынка. — Зачем змею бьёте?
— А чего ж её не бить — ведь змея! — говорят парни и палками змею — раз, другой, третий!
— Не бейте её, — говорит Мартынка, — лучше мне продайте.
— Что ж, — смеются парни, — золотой дашь, так продадим.
Мартынка спорить не стал, вытащил из-за пазухи золотой и отдал тем парням. А змею себе взял и домой понёс.
И вдруг говорит ему змея человеческим голосом:
— Отпусти меня, Мартынка, я тебе добрую службу сослужу.
Удивился Мартынка.
|
— Что ж, — говорит, — ступай на волю, я тебя силком не держу.
Отпустил он змею и пошёл своей дорогой. Да трёх шагов не прошёл, глядь — что за диво? Под ногами, точно искорка, перстенёк с самоцветным камешком.
Поднял его Мартынка, а перстенёк так и горит, так и светится.
«Ну, — думает Мартынка, — хоть не с пустыми руками к матери вернусь».
Приходит он домой, а мать спрашивает:
— Что, сынок, купил?
— Купить ничего не купил, — говорит Мартынка.
— Горе ты моё! — заплакала старуха. — Куда же ты золотой дел ?
— За змею отдал. Чтоб не убили её злые люди! А вот гляди, матушка, что я на дороге поднял, — и подаёт матери колечко.
Старуха глянула и глазам своим не поверила:
— Да этому колечку цены нет! Видно, это сама судьба послала тебе, сынок, за твою простоту.
А Мартынка забросил колечко в лукошко и на печь полез. Лежал, лежал — до самой ночи долежал, — и одолела его скука смертная. Вспомнил он тут про свой перстенёк, вытащил его из лукошка и давай им играть. Да играя с руки на руку перебросил.
Вдруг откуда ни возьмись выскочили двенадцать молодцев, — один в одного, на одно лицо, волос в волос, голос в голос.
— Что прикажешь, Мартын, вдовьин сын—спрашивают.
|
|
Мартынка испугался, не знает, что и сказать.
Думал-думал и надумал:
— Новые лапти мне бы надо!
И только это сказал, — трёх раз моргнуть не успел, — а перед ним уж новые лапти стоят.
Разохотился Мартынка. Опять кольцо с руки на руку перебросил. И опять явились перед ним двенадцать молодцев.
— Что прикажешь? — спрашивают.
— Вот что прикажу, — говорит Мартынка, — сшибите-ка вы мою старую избу, а на этом месте поставьте новый дом каменный. Да чтобы без шуму сработано было, матушку бы нам не разбудить.
Утром мать просыпается — не знает, что и думать.
— Где это мы, сынок? —спрашивает. — Куда попали?
А Мартынка и говорит:
— Матушка моя, родительница! Дома мы, у себя.
И зажили они с той поры так, что лучше и не надо. Как сыр в масле катаются. И Журка с Васькой при них. Коту что ни день, то масленица, да и собаке не хуже. Ешь — не хочу!
Долго ли, коротко ли жили, — вошёл Мартынка в совершенные лета, и захотелось ему жениться.
Вот и говорит он матери:
— Ступай-ка, матушка, к царю, высватай за меня царскую дочь.
— Эх, сынок, — говорит ему старуха, — рубил бы ты дерево по себе. Где нам царевну брать! Царь ведь только осердится да велит казни предать и меня, и тебя.
А Мартынка не сдаётся.
— Ничего, матушка, коли я посылаю, — значит, смело ступай. Да без ответу домой и не приходи.
Ну, что делать, собралась старуха и поплелась к царскому дворцу. Пришла — и прямо на парадную лестницу, без всякого доклада идёт.
Ухватили её часовые:
— Стой! Куда лезешь?
— Ах вы, такие-сякие, — раскричалась старуха. — Як царю-батюшке с добрым делом, со сватаньем, а вы меня за полы хватаете.
Такой шум подняла — деваться некуда.
Тут царь выглянул в окошко и приказал допустить к себе старуху.
|
|
Привели её в государские комнаты, а старушка со страху вся дрожит.
— Что скажешь, бабушка? — спрашивает её царь.
Старуха поклонилась царю и говорит:
— Вот пришла к твоей милости. Не во гнев тебе будь сказано: есть у меня купец, у тебя товар. Купец-то — мой сынок Мартынка, пребольшой умница, а товар — твоя дочь. Не отдашь ли её замуж за моего Мартынку? То-то будет пара!
— Да ты в своём ли уме, старуха? — говорит царь. — Пошла вон из дворца!
— Никак нет, ваше царское величество, без ответа не уйду я. Извольте ответ дать.
Видит царь, что от старухи отступу нет, и говорит:
— Хорошо. Если уж так мудрён твой Мартынка, пусть поставит об одну ночь золотой дворец против моих окошек. И чтобы от дворца к дворцу хрустальный мост перекинулся, на мосту чтобы деревья росли золотые и серебряные, а на тех деревьях чтобы птицы пели райские и чтобы вкруг всего дворца река текла — по правому берегу вином полна, по левому — пивом. Коли исполнит он всё — отдам за него свою милую дочь, не исполнит, — не во гнев тебе будь сказано, — прикажу за провинность срубить головы — и тебе, и ему. Вот и весь мой ответ.
Идёт старуха домой, шатается, горючими слезами обливается.
Увидала Мартынку и говорит:
|
— Сказывала я тебе, сынок, не затевай лишнего. А ты — всё своё. Пропали теперь наши бедные головушки.
— Полно, матушка, — отвечает ей Мартынка. — Авось живы останемся. Помолись спасу, выпей квасу да ложись спать. Утро вечера, кажись, мудренее.
В полночь вышел Мартынка во двор, перекинул перстенёк с руки на руку, и мигом явились перед ним двенадцать молодцев — один в одного, на одно лицо, волос в волос, голос в голос.
— Что тебе нужно, Мартын, вдовьин сын? —спрашивают.
— А вот что, — говорит Мартынка. — Надо мне до свету супротив царских окошек золотой дворец поставить, и чтобы от дворца к дворцу хрустальный мост перекинулся, а на мосту чтобы деревья росли золотые и серебряные, на деревьях чтобы птицы пели райские и чтобы вкруг дворца река текла — по правому берегу вином полна, по левому — пивом.
Отвечают двенадцать молодцев одним голосом:
— Всё будет готово к завтрему!
Наутро проснулся царь, слышит — за окном шум, крик, песни. Выглянул царь в окошко да так и ахнул: всё по его приказу исполнено!
Перед самыми царскими окошками золотой дворец стоит — да такой, что краше и на свете не бывает! На жемчужных цепях хрустальный мост висит. Вкруг дворца речка вьётся. А на берегу народу видимо-невидимо. Бабы с вёдрами, мужики с бочками. Все орут, песни поют, пляшут. Это, значит, пришли они по воду, а в речке-то пиво и вино! Вот они все напились, в голове у них и зашумело.
Не утерпел царь — побежал сам к реке и хлебнул винца. А вино сладкое, крепкое! Да не успел вдоволь испробовать, смотрит — старуха уж тут как тут.
— Что, царь-батюшка, — спрашивает, — всё ли нашёл в исправности? Что теперь прикажешь сынку моему сказать?
— Ну, старая, — говорит ей царь, — твоя взяла. Не думал я, не гадал отдавать свою дочь за мужичьего сына, да теперь миновать того нельзя. Царское слово — верное. Веди своего жениха!
Побежала старушка домой.
А Мартынка в те поры вышел на широкий двор и перекинул колечко с руки на руку.
Вмиг явились перед ним двенадцать молодцев.
— Что угодно, хозяин, что надобно?
— Вот что, братцы, — говорит им Мартынка, — оденьте-ка вы меня в боярский кафтан да приготовьте расписную коляску шестернёй.
И только сказал, — а на нём уже кафтан, золотом расшитый. Трёх раз моргнуть не успел, — а у крыльца уже коляска стоит и в коляску шестёрка коней впряжена. Да каких коней! Что ни шерстинка, то серебринка!
Сел Мартынка в коляску и по хрустальному мосту прямо на царский двор выехал.
А уж дальше всё пошло по заведённому.
Принял он с царевной закон, а там и свадебку отпировали.
Живут молодые месяц, и два, и три. Только царевне не по сердцу, что выдали её за сиволапого мужика. Стала она думать, как бы ей от мужа избавиться, и такой лисой прикинулась, что и на-поди! По-всякому за ним ухаживает, и так и этак улещивает, да всё про мудрость его выспрашивает. То с одной стороны подъедет, то с другой, и умаслила ведь, — рассказал ей Мартынка про своё чудодейное колечко.
«Ладно, — думает царевна, — теперь я с тобой разделаюсь».
|
Вот ночью, как заснул он крепким сном, она хвать у него с мизинного пальца колечко и выбежала на широкий двор. Перекинула колечко с руки на руку, и тотчас явились перед ней все двенадцать молодцев.
— Что угодно, что надобно, прекрасная царевна?
Говорит им царевна:
— Вот что мне угодно, что надобно: отнесите меня за тридевять земель, в тридесятое царство, к заморскому королю. А Мартынку сиволапого здесь бросьте и дворец его по камешку разберите.
И только, значит, сказала — всё так и сделалось по её повелению.
Наутро вышел царь по берегу погулять, пива-вина отведать, глядь — что такое? Ни дворца, ни моста, ни речки — пустое место. Зять его в лаптях разгуливает, а царевны и след простыл.
Разгневался царь:
— Ты что же это — шутки шутить? Куда дочь мою дел? Куда дворец спрятал?
Мартынка только руками разводит.
— Ваше царское величество, — говорит, — я и сам ума не приложу, куда всё подевалось.
— Вишь ты, — говорит царь, — то и умён, и мудрён, а как до дела дошло, так «ума не приложу». Ну, вот что, даю тебе тридцать дней сроку. Ежели своей мудростью не доберёшься, где царевна, — казнить стану. А покуда что в темницу посажу. Да чтобы лучше тебе думалось — без еды-питья сидеть будешь.
И приказал царь посадить Мартынку в каменный столб. Явились тут каменщики, вывели высоченный столб и замуровали Мартынку наглухо, — только в самом верху малое окошечко для света оставили.
|
|
Сидит он, бедный, в каменной тюрьме не пивши, не евши и день, и другой, и третий. Жену воротить не думает, и не мечтает. Где ж её воротишь, в тюрьме сидя! Перстенька-то ведь при нём нет! Сидит он, значит, и к смерти готовится.
Узнала про ту напасть собака Журка. Побежала она к Ваське-коту и говорит:
— Вот что, брат. Довольно на печке греться. Не слыхал, что ли, ведь хозяин-то наш в засажёнье! Обманула его царевна, сняла с руки колечко да и сгинула за тридевять земель, в тридесятое царство к заморскому королю. Надо нам кольцо добывать, хозяина выручать.
Как услыхал про то кот Васька, с печки соскочил, и побежали они вместе к хозяину.
|
|
Ну, кот мигом вскарабкался по каменному столбу, пролез в окошко и говорит:
— Здравствуй, хозяин! Жив ли?
— Еле жив, — отвечает Мартынка, — совсем отощал без еды. Да ведь что толку — коли не умру голодной смертью, всё равно сложу голову на плахе. Вот ежели б перстенёк мне, — тогда другой бы разговор пошёл!
— Погоди, хозяин, не тужи, — говорит кот Васька. — Чего раньше смерти помирать! Авось жив останешься.
Спустился кот наземь и говорит собаке:
— Ну, брат Журка, плохо дело. Пока мы за колечком бегать будем, хозяин-то наш совсем с голоду помрёт. А без колечка как еды-питья добыть?
— Дурак ты, Васька, — говорит Журка коту, — и этого не придумаешь! Небось пироги для себя таскать — так ума хватает, а тут уже и сплошал. Идём-ка, брат, в город. Как встретится нам булочник с лотком, я ему под ноги подкачусь, он лоток-то и обронит. Тут уж ты не зевай — хватай поскорей булки и тащи к хозяину.
Вот хорошо, вышли они на большую улицу, а навстречу им, и верно, булочник с лотком.
Журка мужику под ноги подкатился, мужик споткнулся да и не удержал лотка на голове. Булки все — врассыпную, а мужик — в сторону и давай бежать без оглядки. Ведь кто его знает, собака, может, и бешеная. Долго ли до беды!
|
Тут кот Васька, времени не теряя, цап булку — и к Мартынке. Отнёс одну — побежал за другой, отнёс другую — побежал за третьей.
Натаскали они Мартынке таким манером и булок, и калачей, и колбас, и всякой всячины на целый месяц.
— Смотри ж, хозяин, — говорят, — ешь да оглядывайся, чтобы хватило тебе запасов до нашего возвращения. А мы кольцо добывать пойдём.
Попрощались и отправились в путь-дорогу.
Шли, шли и приходят к синему морю.
Говорит Журка коту Ваське:
— Ну, брат, я надеюсь переплыть на ту сторону, а ты как думаешь?
— Да я плавать не мастак, — отвечает Васька, — сейчас потону.
— Ладно уж, не плачь, садись ко мне на спину!
Уселся кот Васька собаке на загривок, когти в шерсть запустил, чтобы не свалиться, и поплыли они по синему морю.
|
Так вот и дальше: посуху бегут, а где на пути озёра плыть, где реки плыть — там кот Васька залезает Журке на загривок, тот и перевозит его на другую сторону.
Долго ли, коротко ли, прибежали они за тридевять земель, в тридесятое царство и стали жить при дворе заморского короля. День живут, другой живут, а доступу в королевские покои им нет. И задумали они выслужиться: собака стала повару подсоблять, котик — ключнице угождать. Те только диву даются.
— Уж какой у меня в погребке котик — золотой хвостик! — говорит ключница. — Что задумаю — то и подаст.
— А у меня собака и того умнее, — хвалится повар. — Как стану поварёнка за дровами посылать, — глядь, она уже вязанку тащит, сама свяжет, сама развяжет и в поленницу сложит.
Прослышал про то король.
— Приведите, — приказывает, — ко мне эту собаку. Пусть сторожем при мне будет.
— А при мне, — говорит царевна, — пусть котик — золотой хвостик будет, мышей у меня в спальне ловит. Очень я их боюсь.
Вот привели кота и собаку в хоромы. Живут они день, живут другой, прожили неделю, а скрасть заветное колечко никак не могут. Днём оно у царевны на мизинном пальчике, а как спать ложиться — царевна его за щёку берёт.
А время идёт да идёт, как вода течёт.
Раз ночью бродил кот Васька в царевниной спальне, а тут вдруг мышка бежит. Кот её цап, и в рот уже потащил было.
Взмолилась мышка:
|
|
— Не губи меня, котик — золотой хвостик! Если отпустишь на волю, я тебе великую службу сослужу, достану тебе колечко.
Кот её и выпустил. А мышка взобралась на кровать, побежала по перинке, с перинки — на простынку, с простынки — на подушку и давай хвостиком щекотать у царевны в носу. Царевна чихнула, колечко и выскочило у неё изо рта. Тут мышка колечко подхватила и скорей в норку. Кличет оттуда кота.
|
|
— На вот, получай, — говорит, — да скорей уходи отсюда! — И выкатила ему через щёлочку чудодейное кольцо.
Схватил его кот Васька и скорей к Журке.
Тут стали они совет держать: кто лучше кольцо сбережёт?
Васька говорит:
— Для меня это самое пустое дело. Я мышь в зубах унесу, не то что колечко. А вы, собаки, больно уж брехать любите — долго ли колечко выронить.
Так и уговорил Журку. Схватил кольцо, и пустились они в обратный путь.
Сухим путём — бегут, реки и озёра — вплавь плывут. Вот добрались они до синя моря. Вскочил Васька Журке на спину, и поплыли они. Плывут час, плывут другой. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел чёрный ворон и давай долбить Ваську в голову. Не придумает бедный кот, как от врага обороняться. Зубы ворону показать — так, пожалуй, кольцо выронишь. А лапами отбиваться — так, чего доброго, в море опрокинешься, на дно пойдёшь. Беда, да и только!
Терпел он, терпел, да под конец терпежу не стало. Озлобился Васька. Стал он зубами оборону держать и упустил кольцо в море! Ну, а чёрному ворону только того и надо — ведь не по своей вине летел, по царевниному приказу. Поднялся он ввысь и полетел к себе домой.
|
А Журка, как скоро выплыл на берег, сейчас про кольцо:
— Не потерял? — спрашивает Ваську.
Стоит перед ним Васька, голову понуривши.
— Прости, — говорит, — виноват я перед тобой, а ещё пуще перед хозяином, — ведь я кольцо в море упустил.
Набросился на него Журка, треплет и так и этак, чуть что живьём не загрыз.
— Ах ты, олух проклятый! Курица ты мокрая, а не кот! Сейчас полезай в воду — или кольцо добудь, или сам пропадай!
А Васька и говорит:
— Что в том прибыли, коли я пропаду? Лучше, брат, давай ухитряться. Я вот что надумал: станем-ка мы за раками охотиться. Авось, на наше счастье, они нам помогут кольцо найти.
Ну, делать нечего, пришлось Журке согласиться. Стали они ходить по морскому берегу, стали раков душить да в кучу складывать. Большая куча выросла!
В ту пору вылез из моря огромный рачище.
Журка с Васькой сейчас его сцапали и ну тормошить!
Взмолился рак:
|
— Не душите меня, сильномогучие богатыри. Я над всеми раками царь, что прикажете, то и сделаю.
— Ладно, — говорит Журка, — коли хочешь нашей милости, разыщи-ка на дне морском колечко, что мы в море уронили, и достань его нам. А без этого всё твоё царство разорим.
Что тут делать! Созвал царь-рак своих подданных и приказывает:
— Чтобы сей же час кольцо здесь было!
— Слушаемся, — говорят раки и полезли в море.
Ползают они по морскому дну и взад, и вперёд — да всё задом наперёд! — а нигде колечка найти не могут.
Вдруг говорит один малый рак:
— А я знаю, где оно. Его рыба-белужина подхватила.
Бросились все раки искать рыбу-белужину. Зацапали её бедную и как принялись клещами щипать, усами щекотать! Уж они её трепали-трепали, гоняли-гоняли, ни на единый миг покою не давали. Она от них и туда, и сюда, вертелась, кружилась, да под конец не вытерпела и давай на помощь звать. Разинула пасть — кольцо и вывалилось.
Подхватил его малый рак и вынес на берег.
Обрадовались Журка с Васькой, и не сказать как!
— Ну, уж теперь я кольцо понесу, — говорит Журка.
Схватил кольцо зубами, и побежали они быстрее прежнего. Без отдыха бегут, — времени-то один только день впереди. А не поспеют к сроку, — прости, Мартын, вдовьин сын, не миновать тебе казни!
Вот, наконец, прибегают они в своё царство и прямо к каменному столбу. Ну, по столбам да по шестам лазать Васька мастак! Взял он у Журки колечко и по каменному столбу — прямо в окошко.
|
|
|
— Жив ли, хозяин? — спрашивает.
— Сегодня жив, завтра помирать буду, — отвечает Мартынка. А кот положил перед ним чудодейное колечко, урчит, мурлычет, у ног Мартынки трётся:
— Гляди, хозяин, что я тебе принёс!
Хоть и через каменную стену, а услыхал это Журка, и обидно ему стало.
— Ты что врёшь-хвастаешь? Погоди, вот я тебя проучу!
— А ну, проучи! Это тебе не сине море! Попробуй-ка, залезь! Тут прикрикнул на них Мартынка:
— Ну, вы! Не зря, видно, говорят: грызутся, как собака с кошкой. — А сам перебросил колечко с руки на руку, и мигом явились перед ним двенадцать молодцев.
— Что угодно, что надобно, хозяин?
— Вот что мне угодно, что надобно, — говорит Мартынка, — чтобы к завтрему на прежнем месте золотой дворец стоял, вкруг дворца чтобы река текла, вином да пивом полна, над той рекой чтобы мост хрустальный висел, на мосту чтобы золотые да серебряные деревья росли. И как только всё на прежнее место поставите, за моей женой сбегайте. Пусть дома сидит, довольно гулять.
Ну, сказано — сделано.
Поутру посылает царь своих слуг помост на площади строить — Мартынку казнить, а строить-то негде: посреди площади золотой дворец высится.
Прибежали слуги к царю.
— Так, мол, и так, — говорят, — занято уже место, золотой дворец на нём выстроен.
Сей же миг приказал царь заложить коляску и поехал самолично разведать — впрямь ли всё стало по-прежнему?
Подъехал ко дворцу, — верно, всё как было, так и есть.
Стал царь хозяев кликать.
Вышел к нему Мартынка, а за ним царевна идёт — глаз от земли поднять не смеет.
— Здорово, зятюшка, — говорит царь. — Здорово, дочь моя любезная.
— Добро пожаловать, царь-батюшка, — отвечает Мартынка. — Хотел ты меня судить да казнить, да вот оно как обернулось — не меня судить надобно, а дочь твою любезную. Это всё её забавы-проделки. Как наказывать её прикажешь?
— Зять ты мой милый, — говорит царь. — Смени гнев на милость! Усовестим-ка мы её словами — и будет с неё. Небось в другой раз не ошибётся.
А царевна слезами заливается и только головой кивает: не ошибусь, мол.
Так и порешили.
С той поры зажили Мартынка с царевной в мире.
И Журка с Васькой при них. Ну, тут уж мирного житья не жди: у собаки с кошкой что мир, что раздор — один разговор.
а вот ещё:
|
