Жил на свете барин. Лютого нрава был. Чуть что не по нём, сразу за палку берётся. Зато и любили его крестьяне, как собака палку.
   Вот однажды шёл барин по дороге и повстречал чёрта.
   — Здорово! — говорит чёрт.
   — Здорово! — говорит барин.
   — Ты куда так торопишься? — спрашивает чёрт.
   — На поле, — говорит барин. — Народ-то теперь какой, знаешь? Последнюю совесть потерял. Кроме чёрта да палки, никого не боится... Слушай, друг, не пойдёшь ли и ты со мной? Мужики, как тебя увидят, от страху за десятерых работать станут. А то ведь вовсе от рук отбились, сладу с ними нет.
   — Что ж, пойдём, — говорит чёрт. — Только уж ты не обижайся, если кто скажет: чёрт, мол, с тобой.
   Вот идут они вместе и видят: возле дороги паренёк свиней пасёт. Да, на беду, один боров отбился от стада и забрался в картофельное поле. С борозды на борозду перебегает, всю ботву помял, всю землю изрыл.
   Бегает за ним пастушок, гоняет его и никак выгнать не может. Совсем из сил выбился, бедняга.
   Наконец не выдержал он, заругался:
   — А чтоб тебя чёрт забрал, проклятый боров!
   Подмигнул барин чёрту и говорит:
   — Слышишь? Это ведь тебе пастух борова отдаёт. Что же ты не берёшь? Дали бы мне такого, так я бы одного сала целый пуд натопил!
   — Так-то оно так, — говорит чёрт. — Только жаль мне этого паренька. Небось ты с него шкуру снимешь за этого борова. И обещан-то он мне не от души. Просто такая у людей дурная привычка — надо не надо, меня помянут.

   Смолчал барин.
   Пошли они дальше.
   Идут мимо крестьянского поля и слышат: ребёнок плачет. А мать тут же рядом жнёт рожь.
   Не поднимая головы работает, бедная. На ребёночка ей и взглянуть нельзя, не то что утешить его.
   А тот всё плачет и плачет, так и заливается слезами. Не стерпела мать, сорвалось у неё с языка недоброе слово:
   — Да замолчишь ли ты наконец! Зерно всё осыпается. Отец на барском поле спину гнёт. Уж не знаю, как одна справлюсь с работой. А тут ещё ты сердце надрываешь. Вот погоди, отдам тебя лихому!
   Барин чёрту опять подмигнул и говорит:
   — Слышишь? Это ведь тебе баба ребёнка отдаёт. Что же ты не берёшь? Дали бы мне, так я бы его уж вышколил! Был бы мне даровой батрак!
   — Так-то оно так! — говорит чёрт. — Ты на даровое сам не свой, это я знаю. А только мне этого ребёночка не взять, потому что не от души слова были сказаны, не от чистого сердца. А с языка мало ли что сорваться может!
   Опять промолчал барин.
   Опять пошли дальше.
   Шли, шли и дошли до барского поля.
   Как увидели крестьяне барина, стали они плеваться и чертыхаться.
   — Тьфу, — говорят, — опять принесла его нелёгкая. Да чтоб его нечистый забрал! Да пропади он пропадом! Спасения от него нет!
   Тут уже чёрт барину подмигнул.
   — Слышишь, — спрашивает, — что они про тебя говорят?
   Испугался барин. Руками замахал.
   — Что ты, что ты! Разве же они от души говорят! Ведь это не люди — собаки. Брешут себе языком, а что к чему — сами не знают.
   — Э, нет, — отвечает чёрт. — Меня-то уж ты не проведёшь! На этот раз от всей души слова были сказаны. Так что теперь ты мой.
   И, недолго думая, схватил чёрт барина за шиворот и засунул его в свою торбу. Торбу крепко-накрепко завязал, потом завертелся на месте — так что вихрь до самого неба поднялся — и потащил барина прямо в ад.

а вот ещё: