ЖИЗНЬ НА ВЫСОКОГОРНЫХ ПЛАТО: ПУНЫ И АЛЬТИПЛАНО
На время съемок в парке Лаука мы остановились в индейской деревушке Путре на высоте одиннадцать с половиной тысяч футов, где оказалось теплее, легче дышалось (и поэтому лучше спалось) благодаря большему количеству кислорода. Нам повезло — мы увидели перуанского оленя, или уэмула (Hippocamelus antisiensis), который живет на высоте между девятью и тринадцатью тысячами футов и распространяется к северу до Перу. Уэмул спустился вниз, чтобы попастись на орошаемых полях люцерны.
Упоминания о деревнях настоящего высокогорья, таких, как Паринакота, расположенная на высоте четырнадцать тысяч четыреста футов, у многих людей сразу вызывают ассоциации с ламой и апьпакой. Возможно, наиболее типичным для Анд является снимок с изображением вулканов, на фоне которых стоит группа этих животных, украшенных разноцветными кисточками, какие индейцы продевают им в уши во время карнавала.
Ламы и альпаки — настоящие домашние животные, но произошли они, возможно, от похожих диких предков. Из этих двух животных лама крупнее. Она отличается квадратной конфигурацией и торчащим хвостом. Окраска обоих животных — всевозможные цвета, переходные от черного к белому. Они часто бывают и пегими, то есть с множеством смешанных цветов.
У альпаки используются главным образом шерсть и мясо, но поскольку она обладает необузданным характером, то в качестве вьючных животных в Андах используется лама. Ламы могут перевозить грузы весом до пятидесяти килограммов, причем на большие расстояния. Довольно необычное зрелище представляют собой вьючные ламы, стоящие в ожидании погрузки: на шее у них — кольцо шерстяной веревки, свободно покоящейся на спине, однако животные и не пытаются нагнуть голову, чтобы избавиться от ярма.
Оба вида относятся к семейству верблюдовых, и ближайшие их родственники — дикие гуанако и викунья. Без сомнения, они имели важное значение для доиспанских цивилизаций континента. Еще не зная колеса, помимо транспортировки грузов рабами «по цепочке» в качестве грузового транспорта индейцы использовали лам, широко применявшихся как на побережье, так и в горах. Движение было настолько постоянным, что на горных дорогах во многих местах выбивались ступеньки. Теперь гуанако редко встречаются в местности выше одиннадцати с половиной тысяч футов, в то время как лам и альпак можно видеть до высоты шестнадцать тысяч, но, возможно, это связано просто с уменьшением ареала распространения гуанако.
К сожалению, альпаки малоплодовиты, особенно когда самцы и самки ходят в стаде вместе, как это обычно и бывает. Поэтому индейцы были вынуждены отказаться от них в пользу овец и крупного рогатого скота, разводимых на лучше обеспеченных водой землях Альтиплано. Появление этих животных в свою очередь имело серьезные экологические последствия, связанные не только с чрезмерным стравливанием пастбищ, вытапхыванием их твердыми копытами животных, но и с менее экономичным способом добычи корма. Для прокорма овец нужно высеивать травы из других стран, требующие внесения минеральных удобрений, тогда как ламы и альпаки питаются местными травами, значительно более устойчивыми к эрозии. Верблюдовые имеют широко расставленные пальцы и ходят на ороговевших подушечках, а не на копытах и потому причиняют меньше ущерба хрупким растениям.
Ввезенные в XVI веке лошади, овцы и козы нанесли природе Анд неисчислимый ущерб. По-видимому, большая часть Альтиплано была когда-то покрыта полилепсовыми кустарниковыми зарослями, ныне встречающимися в нескольких лощинах и на нижних частях склонов. Огромные массивы этих своеобразных лесов были уничтожены европейцами и завезенными ими животными, которые объедали молодые побеги и затаптывали поросль; таким же образом сегодня уничтожаются леса Патагонии.
Четвертый вид южноамериканских верблюдовых — викунья — единственное копытное, которое, подобно грызунам, имеет постоянно растущие нижние зубы-резцы. Возможно, именно поэтому они могут справляться с жесткими пучками растущей в Пуме травы, такой, как овсяница, делающая болезненные порезы и не сгибающаяся под тяжестью снега. Викунья — дитя безлюдного высокогорья — не отваживается спускаться ниже двенадцати тысяч футов. Мало что может сравниться с тем наслаждением, какое испытываешь при виде этих изящных, похожих на антилоп животных, группами вышагивающих на фоне вулкана-великана, в бесподобно чистом воздухе андского утра.
Викунья славится своей мягкой тонкой шерстью, что растет ниже шеи гривой, образуя некое подобие нагрудника. Тогда как самая тонкая мериносная шерсть имеет толщину тридцать микрон, шерсть викуньи — десять. Инки знали цену этой шерсти, как и другим прекрасным продуктам животного происхождения. (Император Атаульпа даже имел мантию, сделанную из шкурок вампиров.) Они управлялись со стадами викуньи следующим образом: раз в году большая группа мужчин, окружив пасущихся животных, загоняла их в воронкообразное сооружение с каменными стенами. Этот обычай называется «чаку», и до недавнего времени его можно было наблюдать на карнавалах; чаку завершался обычно тем, что животные или шерсть преподносились местной знати. В настоящее время вместо уэмула или викуньи в качестве памятного подарка губернатору преподносят лисицу или барашка. В результате такой охоты Пуна полностью была опустошена.
фотографии
Проблема возникла потому, что викунья в год дает только полкилограмма шерсти (альпака — до семи), и, когда на смену сначала тоталитарному правлению инков, а позднее — сильной земельной аристократии пришло более свободное общество, индеец обнаружил, что может заработать больше, если будет просто отстреливать викунью ради продажи шкуры. В начале шестидесятых годов в Ла-Пасе продавались коврики из меха лобной части молодых викуний, а в Потоси шаль из шерсти викуньи стоила всего двадцать долларов. В период с 1954 по 1969 год их численность сократилась на девяносто шесть процентов.
Местные законы, запрещающие отстрел животных и продажу шкур и шерсти, были в то время такими же неэффективными, как и теперь. (В Чили еще существует немецко-чилийское предприятие, изготовляющее ткань из шерсти викуньи, и такая ткань контрабандным путем попадает к лучшим портным в Сантьяго.) Только после того, как была подписана Вашингтонская конвенция о торговле животными, находящимися под угрозой истребления, — сначала Соединенными Штатами Америки, позднее Великобританией — и после введения контроля над импортом изделий из викуньи в богатых развитых странах незаконная торговля потеряла почву под ногами. В то же время сторонники защиты природы, особенно в Перу, добились учреждения заповедников, обеспеченных охраной, которая при необходимости вступает в решительные сражения с браконьерами.
Правительства Чили и Перу поставили цель: сначала восстановить поголовье викуньи, а уже позднее перейти к рациональному использованию ее шерсти. В Пампа-Галерее, основном заповеднике Перу, благодаря успешному восстановлению викуньи к 1975 году в определенных районах создалось даже избыточное поголовье. Правительство заявило, что в период с 1964 по 1979 год количество животных увеличилось с одной тысячи до сорока трех с половиной тысяч. В течение нескольких лет то же самое будет происходить в парке Паука.
Несомненно, это является результатом усилий человека по сохранению диких популяций в выделенных районах, где нет естественных хищников, в данном случае пумы. Когда администрация парка Пампа-Галерес предприняла частичный отстрел избыточных самцов, поднялась международная шумиха. Конечно, тех, кто проводил выбраковку, нисколько не беспокоило общественное мнение. Я тогда находился в Лиме, и впервые об отстреле викуньи перуанцы узнали по радио из реклам о продаже мяса в крупных государственных магазинах самообслуживания. Был также нарушен международный договор с другими странами, на территории которых обитает викунья.
